«Бои в стиле артемовского сражения»: Борис Рожин о предстоящей зимней кампании на Украине

– Сейчас завершается осенняя кампания – и для России, и для Украины. Что можно сказать по ее итогам и какие перспективы, учитывая движение на Авдеевке и на других направлениях?

– Ну, в целом осенняя кампания характеризуется фактическим завершением украинского наступления, которое началось на отдельных участках еще в аж 10 мая, если мы берем Артемовск (Бахмут), а на отдельных участках Запорожского направления – с 4 июня. Ни на одном из этих участков противник не смог достичь каких-то оперативно-стратегических целей, ограничиваясь небольшими стратегическими успехами, что, конечно, несоразмерно потраченным на это наступление ресурсам – людским и материальным.

В последние недели мы видим скомканные признания этой неудачи со стороны украинского военно-политического руководства, со стороны западных военных экспертов и политиков. Ну а само наступление заглохло гораздо раньше благодаря действиям российских войск.

Когда возьмут Авдеевку?

На фоне этого затухания мы видим активизацию действий войск РФ на ряде направлений, которые используют общее истощение украинской армии, раздергивание резервов. Это позволяет нам развивать локальные атакующие действия и добиваться определенных тактических успехов. Что мы и видим сейчас в районе Авдеевки, Артемовска (Бахмута), на Сватово-Купянском направлении. То есть это пока не какое-то глобальное наше наступление, это улучшение позиций. А на Авдеевке развитие текущих тенденций позволит добиться и каких-то оперативных успехов – как многие у нас надеются, на достаточно скорое окружение и взятие города.

Но это не будет стремительным процессом, как некоторые ожидают. Это, бои в стиле Артемовского сражения. Даже в таком случае это будет серьезный удар по украинской армии, если мы сможем довести это до победного конца. Это будет связано с завершением осенней кампании и, скорее всего, затронет часть зимней кампании, которая будет посвящена сражению за Авдеевку.

– А украинцы что-то планируют на зиму, или до весны у них все остановится?

– Нет, конечно же, они будут предпринимать действия. Прежде всего будет активность на Днепре, которая развивается за счет переброшенных на правобережье четырех бригад морской пехоты, которые сейчас активно действуют в районе Антоновского моста, Голой пристани, плацдарма в районе поселка Крынки. Там активность будет продолжаться, и сохранятся угрозы, связанные с попытками десантов, например, на Кинбурнскую косу.

Большие десанты в районе Запорожской АЭС менее вероятны в текущих обстоятельствах, потому что добиться прорыва фронта на Запорожском направлении не удалось, и вряд ли мы зимой увидим масштабное наступление в направлении Токмака или Пологов. До восполнения потерь в бронетехнике это сделать будет крайне проблематично, тем более часть бригад сейчас либо выведены на пополнение, либо переброшены под Авдеевку или под Купянск.

Есть у них амбициозные планы с атаками на Кременную. По некоторым данным, противник хочет к середине ноября или начале декабря попытаться прорваться и взять Кременную – предпринимаются активные наступательные действия «Азовом» (террористическая организация, запрещенная в РФ) и рядом других формирований. Но эти замыслы, опять же, носят локальный и, с моей точки зрения, немного авантюрный характер. В текущих реалиях взять Кременную будет достаточно проблематично для них.

Планы окружения Артемовска (Бахмута) у них также оказались сорваны. Сейчас уже наши войска там снова контратакуют на линии Клещеевка–Курдюмовка. То есть, несмотря на огромные усилия, приложенные, чтобы взять те территории, которые весной этого года заняла ЧВК «Вагнер», отбить они смогли лишь определенный объем посадок и позиций. Но взять линию ключевых поселков они так полноценно и не смогли.

В тени летнего провала остался провал наступления Сырского на Артемовском (Бахмутском) направлении – с 10 мая они пытаются обойти Бахмут (Артемовск) с юга, фактически это не удалось.

– Постоянно ведутся споры о том, смогут ли ВСУ использовать дно пересохшего Каховского водохранилища, дно Днепра? Реально ли там пройти тяжелой технике?

– В теории да. Там мягкий грунт, который в период дождей будет размягченным, естественно, какая-то часть техники там будет вязнуть. Но нельзя полагаться только на природу, потому что противник может проводить там разведку местности, искать участки, где жесткий грунт и можно, например, поставить сваи.

Так было во время известной операции «Багратион», когда немцы надеялись на болото, через которое прошла советская танковая армия и внезапно на фланге нарисовалась. А немцы решили, что мягкая болотистая местность не позволит этого сделать.

Поэтому говорить, что эти места полностью непроходимы, я бы зарекся. Если такая возможность есть, противник ее будет искать, изучать местность, смотреть, насколько там плотная линия обороны на берегу стоит, насколько сильно минирование. Даже если это не какой-то глобальный плацдарм, а просто получится зацепиться за какой-то кусок местности, то впоследствии это может стать тактической проблемой, какой является плацдарм у Антоновского моста или в районе поселка Крынки – они не представляют собой стратегической угрозы, но доставляют определенные проблемы и неудобства. Лучше такого не допускать. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Какой главный фактор, из-за чего сорвалось украинское контрнаступление? Почему оно оказалось настолько неудачным?

– Ну, опять же, имела место очень серьезная недооценка тех оборонительных усилий, которые были предприняты российской армией. То есть те люди, кто отвечал – Теплинский, Суровикин, которые, собственно, занимались выстраиванием обороны на Времевском выступе, на Ореховском направлении. Они создали достаточно эффективную линию обороны с тактикой огневых мешков, которая позволила, когда противник втягивался, как в Пятихатках или Работино, фактически стачивать это наступление.

В целом можно говорить, что общий замысел Генштаба ВС РФ, Герасимова, Главного оперативного управления Генштаба – они, по сути, переиграли своих оппонентов. Потому что расчет-то противника строился, что они дней за семь-десять прорвутся к Токмаку, а в итоге получилось, что вся компания прошла под диктовку видения нашего Генштаба. Все свелось к сражениям за отдельные поселки с очень низкими темпами продвижения. В итоге, когда они дошли до «зубов дракона», первой линии, там уже прорываться было, по сути, нечему. Единичные БМП и танки туда доехали и там где-то встали. То есть общий стратегический план нашего командования сработал, а противника – не сработал.

Плюс есть и тактические моменты, связанные с огромным засильем мин, дронов, господством артиллерии, что крайне затрудняет любые наступательные действия. Мы сами же сталкиваемся с этим сейчас под Авдеевкой, где мы наступаем. Там те же проблемы, с которыми сталкивались ВСУ: когда ты должен пробивать в минных полях проходы, задействуя инженерную технику или систему дистанционного разминирования, потом по этим проходам пускать технику, которая будет действовать на ограниченном участке и, естественно, будет уязвима для ударов ПТРК, артиллерии, огромного количества FPV-дронов. То есть, конечно же, это увеличивает потери бронетехники и делает крайне затруднительным продвижение. Поэтому вот спрашивают, почему под Авдеевкой такие низкие темпы? Из-за тех же самых проблем. Но, в отличие от Украины, которая строила планы на 80-90 км, у нас под Авдеевкой более скромные задачи – пройти 6-7 км. Танковые прорывы на сотни километров вглубь в современных реалиях невозможны.

– А какая сейчас самая большая у нас есть или может быть проблема у ребят, непосредственно которые там, на земле?

– С точки зрения быта – досаждают беспилотники. Есть проблемы с количеством защищенных средств связи. Необходимо больше цифровых волновых радиостанций с хорошим шифрованием. Нужно наращивать производство и применение дронов всех типов и средств защиты от них. Дронов на поле боя будет становиться все больше и больше. В идеале, когда на каждого человека как минимум один дрон приходится. То есть, условно говоря, если сидят десять человек в окопе противника, мы движемся к тому, что на каждого из них должно быть по FPV-дрону, то есть убил десять человек дронами и прошел дальше. Уже есть пример, когда под Авдеевкой применяли такую тактику: отдельные опорники разбивали просто FPV-дронами, высматривали в окопах отдельных людей и убивали их. Туда, в окопы, заходила пехота, занимая, по сути, пустой опорник. Естественно, он потом накрывался артиллерией.

Ну и артиллерия от кассетников тоже несет потери. Опять же, если занимать вражеские схроны, блиндажи – там потери от артиллерии меньше, чем от удачно прилетающих дронов или FPV-дронов. Поэтому эта проблема уже сейчас сильно нарастает в прифронтовой полосе с обеих сторон: идет активная охота на любую колесную технику. Машины на передовой долго не живут. Заметили где-то – начинаются налеты FPV-дронов, в том числе на 10 км вглубь линии фронта. То есть всякие «буханки», джипы, пикапы – все это очень уязвимо. И с учетом того, что закупаются дроны десятками тысяч (на некоторых участках их уже очень много, а на некоторых – нет), чем дальше, тем больше они будут влиять на тактическую ситуацию. А средств защиты от них крайне – мало. Ну, недостаточно.

– Да, мне ребята с Белогоровки, которые как раз используют разбор блиндажей при помощи FPV-дронов, говорят, что, если тебя таргетировал FPV-дрон, ты уже никуда от него не денешься. Он тебя настигнет в любой норке. Поэтому от него спрятаться невозможно. Что и хорошо для наших, и проблемно тоже.

– В этом плане, скажем так, «снаряд» превосходит «броню». Потому что – да, есть окопные РЭБ, которые ставятся на треноги, есть большие мобильные, которые действительно могут глушить целые сектора. И у нас, и у противника такие есть. Но они большие, они уязвимые, и, если такая система появляется и начинает дроны глушить, за ней сразу начинается охота. Был там у ВСУ такой, появлялся под Работино на неделю. Не давал летать, даже «Ланцетам» мешал. Выловили, потом все опять работать стало. Они за нашими системами тоже охотятся – типа «Муром», «Поле» и тому подобными. Если такое замечают, это – также одна из первоочередных целей. Какой-нибудь HIMARS не пожалеют на такую систему. Но сейчас HIMARS не жалеют даже на расчеты операторов БПЛА, то есть за ними тоже идет охота. Если не меняешь позицию, расслабился – ты одна из приоритетных целей, и там даже дорогостоящую ракету не пожалеют, потому что есть понимание, что хороший расчет операторов БПЛА может натворить очень больших дел, имея необходимые ресурсы и навыки.

СВО: наступление или переговоры

— В последнее время в западной, в основном в американской, прессе пошли упаднические материалы по поводу украинской кампании, и есть такое ощущение, что они хотят ребятам сказать: все, отвоевались, давайте закругляться, денег нет и так далее. Есть ли ощущение, что Запад будет как-то к замораживанию подталкивать Украину, к завершению конфликта, или это какая-то игра?

– Здесь комплекс причин, потому что определенные кулуарные переговоры насчет заморозки действительно ведутся на разных площадках: в Эмиратах, в Швейцарии и ряде других стран. Контакты на эту тему осуществляются, однако до каких-то конкретных договоренностей пока крайне далеко в силу недоговороспособности и неконструктивности, скажем так, позиции США.

С точки зрения финансирования в США идет активная внутриполитическая борьба, где вопрос помощи Киеву – это разменная монета, которая затрагивает не только политику США на Украине или в Израиле, но и, собственно, момент предвыборной борьбы и вопросы распределения бюджетных средств внутри страны. Администрация Байдена делает ставку на то, чтобы протащить закон об одновременном финансировании Израиля и Украины, а республиканцы предлагают финансировать Тель-Авив, а Киев обсуждать отдельно. Финансирование Украины предлагается обменять на уступки во внутренней политике, связанной с выделением средств на стену на границе, на продвижение антимиграционных законов и так далее. Для многих сенаторов и конгрессменов вопрос Украины – прежде всего вопрос, как ни странно, внутренней политики. Ведь это фактор, на который уходят существенные средства, которые можно было бы потратить на другие вещи.

Ну и, собственно, обсуждение популизма – они эту тему периодически поднимают, в том числе через подконтрольные медиа: The Hill, NYT и так далее. Все это происходит на фоне официальных признаний о провале украинского контрнаступления. Провал этот нужно как-то отрефлексировать, объяснить населению, почему эти деньги были потрачены настолько неэффективно.

Естественно, республиканская пресса делает намеки, что стратегия Байдена была неэффективна, а если бы это были республиканцы – там бы все сложилось иначе. Ну и плюс кого-то нужно назвать виновником. Поэтому всплывают версии, что виноваты украинские генералы, которые командовали неправильно, украинские солдаты, которые не умеют пользоваться западной техникой, что плохая погода пришла, там много кустов – все эти смешные версии. Опять же, попытки перекладывания ответственности на кого-то другого.

Точно так же, как украинская пресса выпускает объяснения, что виноваты США, которые поставили оружие поздно и не то, поставили мало и с задержкой, или вообще обещали, но не поставили. Или что виноваты стратеги НАТО, советовавшие одно, а нужно было делать другое. Все это – перекидывание «горячей картошки» поражения. У победы – много отцов, а поражение – всегда сирота. Вот мы это сейчас и наблюдаем. В прессе все проявляется отчетливо.

Поэтому есть тут комплекс причин: денежные, оправдания за проваленное контрнаступление и внутриамериканская политическая борьба.

Израиль против ХАМАС: кто кого?

– Сейчас у американцев еще Израиль нужно как-то окучивать – решать вопрос сектора Газа. Как вы смотрите на продвижение этого конфликта, ведь сейчас с обеих сторон наблюдается информационный вакуум, но проходят слухи, что ЦАХАЛ удается окружить стратегические объекты ХАМАС и что в ближайшее время начнется штурм больницы Аль-Шифа, где у движения якобы штаб-квартира. Вообще, каковы шансы, что ЦАХАЛ в этот раз пойдет до конца?

— У Нетаньяху нет никакого выбора, потому что приостановка войны означает моментальное завершение его политической карьеры. Уже сейчас даже по израильским опросам 60-70% населения страны выступают за его немедленную отставку. Сегодня Эрдоган прямо заявил, что Нетаньяху сейчас показывает лучшие цифры, которые мог бы получить в ближайшем будущем, потому что дальше будет хуже.

Поэтому Нетаньяху нет никакого смысла останавливаться, если он хочет в дальнейшем бороться за правление и политическую карьеру, потому что уже заявлено, что через 90 дней после завершения войны будут выборы. И, видимо, у него есть расчет, что если добиться какой-то военной победы, то можно будет пропетлять через выборы и снова попытаться как-то устоять.

Можно вспомнить, что в 2021 году Газа уже стоила Нетаньяху премьерского кресла, и, скорее всего, сейчас она будет стоить ему его уже окончательно. Из США идут такие посылы, что Нетаньяху уже все – политический труп. Да, он еще действует, принимает решения, но каких-то перспектив у него нет – как из-за отсутствия поддержки внутри Израиля, так и из-за позиции многих стран – даже тех, которые поддерживают Израиль.

Поэтому сейчас идут активные контакты с Ганцем, Беннетом, Лапидом и всеми лидерами оппозиции, кто потенциально может возглавить правительство после завершения войны. Скорее всего, будет некое коалиционное правительство, например Ганц-Лапид. Так можно представить, что будет с Израилем после.

Что касается боевых действий, они постараются как минимум северную часть сектора Газа оккупировать, то есть город Газу, Бейт-Ханун и прилегающие поселки; занять эту территорию, формально зачистить ее от ХАМАС, подорвать тоннели, которые ведут на юг Газы, и объявить это победой.

Важно понимать, что ХАМАС никуда не исчезнет, ведь все его руководство сидит за границей, как и все финансы находятся там. Есть каналы получения помощи из Катара и с территории Египта. Понятно, что если Израиль уйдет из Газы, то ХАМАС достаточно быстро сможет восстановить свой демографический потенциал. Ведь с учетом действий Израиля в Газе проблем с рекрутингом не будет никаких. Будет активная агитация. Всех погибших объявят мучениками, а желающих встать на путь борьбы с Израилем будет хоть отбавляй.

Тут – та же самая проблема, что была у Израиля в Ливане. И сколько они там боролись, сразу после вывода войск получили «Хезболлу» у себя на границе. Сейчас аналогичная ситуация происходит в секторе Газа. А учитывая, что есть многие страны, которые и дальше готовы спонсировать ХАМАС, то единственный способ выдавить движение из сектора Газа – это полностью его оккупировать, держать там войска и не давать разворачивать какую-либо военную инфраструктуру. Это из Израиля будет высасывать огромные средства на оккупацию, на поддержание группировки войск. И это – на фоне уже сейчас ослабленной экономики.

В итоге мы видим, что реализуется стратегия Ирана, ведь, по сути, он сейчас – главный победитель этой кампании, поскольку, не воюя, он достигает своих стратегических целей.

Да, ХАМАС достигает стратегических побед, но они – лишь фигура на доске. Да, они могут решать – нападаем или не нападаем, но в глобальной игре, конечно же, это не игрок, а фигура. Игрок тут Иран, который ведет противостояние с США и Израилем и который в 2018 году начал активно поддерживать ХАМАС, помирив их с «Хезболлой».

Плюс мы видим, что Хаменеи разъезжает по всем странам «Оси сопротивления». То есть Тегеран создал новую реальность и использует ХАМАС против Израиля. За все удары по Ирану он сейчас отыгрался сполна. Ведь они месяц смогли обстреливать всю территорию Израиля чужими руками. Месть – это то блюдо, которое подают холодным. Естественно, страдают при этом палестинцы. Но, опять же, тут как обычно – простые люди попадают в жернова этой ближневосточной игры.

– Получается, что если политически Израиль может хорошую мину при плохой игре состроить, то с военной точки зрения – совсем без вариантов?

– Если брать конкретно противодействие ХАМАС и ЦАХАЛ, то, понятное дело, ХАМАС может добиваться каких-то отдельных успехов, уничтожать бронетехнику, пехоту, нанести достаточно ощутимые потери Израилю, но с военной точки зрения силы там несопоставимые.

То есть просто за счет количественного, огневого и технического превосходства ЦАХАЛ неизбежно дожмет. Как в конечном счете дожимали в Ираке тот же Мосул, где похожие городские кварталы. Нет никаких причин полагать, почему Тель-Авив с кровью, потерями и жертвами не сможет домучить саму Газу и прилегающие поселки. Ну, займет это несколько месяцев, да. Но битва за Мосул длилась семь-девять месяцев, битва за Ракку – тоже примерно семь-девять месяцев активных боев именно в городских кварталах. Причем все это было в том же стиле, что и в Газе: бомбардировки со сносом зданий вместе с мирными жителями. В этом плане евреи по шаблону действуют. Тем более американцы сами даже не скрывают, что они оказывают консультативные услуги командованию ЦАХАЛ при проведении операции в секторе Газа.